[Elaaran]

Название: Последние из них
Автор:  .Хеймдалль.
Персонажи: Юра Плисецкий, Виктор Никифоров/Кацуки Юри, Отабек Алтын, Жан-Жак Леруа, Мила Бабичева, фоном Георгий Попович, упоминается дед Николай, будут добавляться
Рейтинг: РG-13
Размер: миди, в процессе
Жанр: кроссовер с The Last of Us, слэш, потенциально гет, АУ
Предупреждение: вольное обращение с каноном
Описание: девять лет Юра жил в центре зараженной Москвы, пока чудо не заставило его отправиться в свое самое далекое и опасное путешествие

Юра и семья

На самом деле Юре дико повезло.
Когда началась пандемия, он с родителями был в самом стремном для спасения месте – в метро. Он уже не помнил, куда им было надо и зачем. Он не помнил уже и лиц родителей, и их голосов. Зато помнил, как держал за руку маму, пока они шли к эскалатору и медленно спускались вниз. Вроде бы, играла веселая музыка.
На первые крики снизу никто не обратил внимания. Мало ли, может, молодежь веселится. Но они все нарастали, а затем на эскалаторы, толкаясь и вопя, повалили люди. Они, отпихивали друг друга назад, старались пробиться наверх, некоторые пытались бежать по едущему вниз. Спускающиеся ровным счетом ничего не понимали, но паника настигла и их. Мама крепко сжала руку Юры и начала толкать обратно наверх. Крики нарастали. Когда внезапно истошно закричала какая-то женщина, Юру охватил ужас. Он никогда не слышал, чтобы люди так кричали.
– Остановите эскалатор!
– Что происходит?
– Бегите!
Эскалатор продолжал медленно спускаться, и теперь Юра слышал странное рычание, вой и хрипы, вскоре слившиеся в один страшный гул. По рельсам прогремел поезд, но так и не остановился, и вскоре дикий грохот сотряс метро. Эскалаторы тряхнуло, кто-то упал вниз и был тут же погребен под телами. На станции творился какой-то ад.
Внезапно Юру перехватили через живот и подняли вверх. Он закричал и начал что есть сил брыкаться, но, к счастью, это был папа. Папа всегда знал, что надо делать.
– Беги! – крикнул папа и бросил Юру между эскалаторами.
Юра схватился за ближайший светильник и распластался по гладкой поверхности, оглядываясь на застывших родителей. Эскалатор все еще двигался.
– Мам! Пап!
Но они продолжали стоять и смотрели на него.
– Поднимайся наверх! Живо! – крикнул папа.
Юра не двигался. Он смотрел, как механизм вталкивает родителей в человеческий ком, как они отпихивают от себя бросающихся на них рычащих людей, а потом услышал крик мамы, когда один все-таки вцепился ей в руку. Папа продержался не дольше.
– Ма-а-а-ам!
В этот момент эскалатор наконец остановился. Юра сбросил оцепенение и полез наверх. Перед глазами была дрожащая пелена, вокруг все еще кричали, кто-то пытался схватить его за ногу, но он выскользнул из ботинка и пополз дальше. Было скользко и неимоверно тяжело. Казалось, это подъему не будет конца. В какой-то момент светильники кончились, и Юра лез сам, несколько раз чуть не сорвавшись вниз. Наконец, он выбрался в холл и рванул вместе со всеми на выход. У турникетов его едва не задавили.
На улице было едва ли не хуже. Люди беспорядочно носились туда-сюда, и понять, кто из них мог укусить, оказалось невозможным. Юра бестолково метался от одного потока к другому. Он почти уцепился за какую-то девочку, но тут одну из машин на полной скорости вынесло на обочину – прямо на нее. Девочку с хрустом снесло на тротуар, и она прокатилась, оставляя за собой кровавый след. Юра даже не успел вскрикнуть, как на нее набросился какой-то человек. Из машины на землю вывалился старик и начал корчиться. Юра развернулся и побежал как можно дальше. Высокое здание прямо напротив охватил огонь, тут и там стояли брошенные машины, а вокруг были люди, люди, люди. И страшно.
Нет, Юра не заплачет. Он уже слишком большой для такого.
Юра забежал в ближайшую подворотню, где упал у стены, сжался в комок и крепко зажмурился. Если закроешь глаза и спрячешь лицо, то никто тебя не тронет.
Откуда-то сбоку раздался стон, переросший в рычание. Юра дернулся, закричал и выбежал обратно в неразбериху. Бежать, просто бежать. Чья-то рука схватила его за плечо и резко развернула, и Юра начал кричать и брыкаться еще сильнее.
– Нет-нет, все хорошо, успокойся, – сказали над ним. – Хватайся за руку и бегом!
В поле зрения появилась белая ладонь, и Юра вцепился в нее изо всех сил. Его тут же дернуло куда-то вправо, и они уже вместе побежали через дорогу. Юра сжимал руку своего спасителя и не мог думать не о чем: его ослепило, оглушило и придавило. А спаситель все тянул и тянул его куда-то мимо развороченных магазинов, окровавленных тел и разбитых машин. Они пробежали какую-то арку, нырнули в подъезд и побежали вверх по лестнице, дергая за ручки дверей. Одна поддалась. Спаситель пихнул Юру за спину, взял в руки нож и медленно вошел в квартиру. Внутри стояла тишина. Тогда он стукнул ногой о подставку для обуви. В дальних комнатах заворчали, застонали, а потом на них выхромала старушка. Спаситель перехватил нож и бросился вперед, после чего старушка издала булькающий звук и рухнула на пол. По линолеуму растеклась красная лужа.
– Ну все, – выдохнул он, выпрямляясь. – Отойди-ка, нужно выбросить ее.
Он схватил старушку за ноги и с кряхтением потянул к двери. Но тут откуда-то сверху раздался вой и крики, и дверь пришлось срочно захлопывать. Спаситель прильнул к глазку и тут же отпрянул, а по двери забарабанили. Затем раздался вопль, и все стихло.
– Н-да, – сказал он и повернулся к Юре.
Его спаситель был высоким и с длинными, как у девчонки, серыми волосами. Лицо и одежда были забрызганы красным. Он убрал нож, подошел к Юре и присел.
– Я Витя, – он улыбнулся. – А тебя как зовут?
– Юра.
– Где твои родители? – спросил Витя.
Юра нахмурился.
– Папа с мамой. Они там… – в носу противно защипало. – Мы ехали вниз, когда… Там… Папа бросил меня и сказал лезть. А потом…
Он не хотел плакать, честно-честно. Юра уже слишком большой для такого. Но у Вити были такие грустные глаза, что Юра не удержался. Он боднул головой его плечо, обхватил за шею и, вцепившись в мягкий хвост, горько разрыдался.

***

Юре хотелось говорить, спрашивать дядю Толю (он спохватился, что не представился, на середине рассказа о том, как ради провизии пришлось лезть в забитый спорами и зомбаками магазин), даже просто слушать о деде и дальше, но в это время из Расстрельного дома - их административного здания, где проживал и работал глава - в сопровождении двух солдат вышел секретарь и попросил приезжих пройти внутрь. Дядя Толя одарил жадно слушавшего его Юру таким хлопком по плечу, что его качнуло вперед, махнул остальным и последовал за секретарем.
Юра стоял, дрожащий и вывернутый наизнанку, смотрел приезжим вслед и хотел сейчас же, сию же секунду кинуться следом, поймать кого-нибудь - да хоть того бритого - за рукав и вытрясти все, что тот знал про деда. И он уже было сделал шаг, но тут ему на плечо легла слишком знакомая рука.
– Юрио, – отрывисто сказал Виктор, вернувшийся в своё идиотически радостное состояние, – поздравляю! Мы должны отпраздновать это чудо. Правда, Юри?
Юра повёл плечом, сбрасывая теплую тяжесть, развернулся и заглянул в широко распахнутые голубые глаза. Врал и не краснел: ни хрена он не был счастлив внезапно найденной семье. Счастливые люди не смотрят так, будто уже придумывают, чем бы покрепче приковать к батарее. Виктор знал, что захочет сделать Юра ещё до того, как тот сам это решил, и был категорически против. А не пошёл бы Виктор на хуй?

Голос Кацуки прекратил их немой поединок:
– Нас тоже зовут.
Виктор смотрел на Юру ещё долгих пару секунд, а затем развернулся к Кацуки, подхватил его под руку и с энтузиазмом потянул к толпе вокруг секретаря. Кацуки оглянулся на Юру.
– Думаю, тебе будет лучше пока пойти домой.
– Да-да, – подхватил Виктор, говоря куда-то вперёд, – мы тебе потом расскажем.
Юре оставалось только смотреть вслед потекшей в Расстрельный дом толпе и до боли сжимать кулаки. Его, будто собаку, подразнили куском мяса, а затем демонстративно отложили в сторону, так, чтобы Юра видел, но дотянуться не мог. Смотри, Плисецкий, что для тебя есть! И он смотрел, потому что отвести взгляд было невозможно. А сторожить, чтобы Юра все-таки не полез, поставили Виктора.
– Блядь!
Юра зло пнул асфальт, ссутулился и побрел по Никольской. Домой идти не хотелось. Ему нужно было побыть на свежем воздухе, хоть немного успокоиться, а в четырёх стенах он бы обязательно устроил погром. Уже было не до уроков, не до чего. Все идёт на хуй, Юра будет ждать конца собрания. Даже если приезжих попросят из зоны сегодня же, Юра вцепился в них и не отпустит, пока... Что "пока" он обдумывал долго, до самого блокпоста Б, но так ничего и не решил. Точнее решил, но окончательно с этим планом не согласился.
Там, через половину Москвы, забитой зомбаками, спорами и остатками цивилизации, его ещё не ждал дедушка. Для него Юра умер девять лет назад вместе с родителями. Будет ли он рад, когда узнает, что хотя бы внук остался жив? Конечно, будет! И захочет обязательно увидеть - Юра вон хочет. Но здесь были Виктор и Кацуки. Пусть они практически не могли разговаривать, как нормальные люди, особенно после появления Кацуки, но все те девять лет Юра жил под опекой Виктора, который зачем-то его спас и растил (хотя воспитал так себе). Они не были такой семьёй, как тот же дед... но все же Юра был к ним привязан (но об этом никогда не скажет).
– Да я ебал! – в сердцах крикнул Юра, заставив шарахнуться проходившую мимо пожилую женщину.
Она одарила его осуждающим взглядом и по удобнее перехватила стопку книг. Юра это проигнорировал, развернулся и пошёл обратно. Просветы между облаками, обнадеживающе сверкавшие голубым полчаса назад, затянуло, небо стало привычно серым; поднялся ветер. От очередного порыва, задувшего за пазуху и в рукава, Юру передернуло. Родная Москва решила не радовать своих жителей, живых и не очень, тёплым апрелем. Ну и чёрт с ней.
Около Расстрельного дома стоял, зябко ежась, Гоша. На нем была оптимистично лёгкая ветровка. Он зачем-то смотрел в окна второго этажа.
– Тебя не пустили что ли? – спросил подошедший Юра.
Гоша качнул головой.
– А чего так?
– Я недостаточно крутой искатель, – ответил Гоша. – Там сейчас лучшие из лучших.
Ага, подумал Юра, хорошо, что Кацуки тоже лучший, а то бы Виктора несло по кочкам все собрание. Для кацудона он удивительно хорошо мог опускать с небес на землю.
– Думаешь, Мила тебе расскажет? – спросил Юра.
Гоша повернулся к нему, чтобы ответить, но в это время со второго этажа раздался выстрел. Они дернулись и одновременно сделали пару шагов к дому, но заходить внутрь не стали: там были не меньше двадцати бойцов, половина из которых ходила за стену и в одиночку. Но тревога встряхнула Юру. Что там произошло? Он оглянулся на Гошу, который напряженно всматривался в окна и тянулся к кобуре на поясе. Через пару минут одно из окон распахнулось, и оттуда вылетел почтовый голубь. Юра проводил его взглядом: судя по направлению, летел он в Таганскую зону. Настороженность и любопытство разгорелись в Юре стократно.
Больше ничего не произошло. Они простояли у входа ещё долго, прежде чем из дома начали выходить люди. В числе первых была и Мила. Она одарила Юру слишком веселым взглядом, подхватила не успевшего сориентироваться Гошу под руку и пошла домой. Юра хотел остановить её, но передумал и продолжил ждать.
Из приезжих первым вышел один из бритых. Он глянул на клочок бумаги в своей руке, быстро покрутил головой по сторонам, а затем наткнулся взглядом на сжавшегося от ветра Юру.
– О! – на лице бритого появилась широкая улыбка. – Ты же внук Николая!
У него был лёгкий акцент - серьёзно? - и самая самодовольная рожа на свете. Юре хотелось его чем-нибудь двинуть.
– Джей Джей.
Бритый мгновенно переключил внимание на второго, с угрюмым лицом, который вышел следом. Юра задрал голову, делая вид, что смотрит в окна, и показательно игнорируя обоих.
– Я нашел нам провожатого, – сказал Джей Джей, и идеальный план Юру рухнул, как карточный домик, вместе со спокойствием.
– Чего?
– А пока мы будем идти, расскажем о нашей зоне, – продолжал Джей Джей. – Думаю, сейчас он хочет послушать про Николая.
Юра опешил от такой бронебойной наглости. Он всяких людей встречал, но за Джей Джеем мгновенно закрепился рекорд по скорости выведения его из себя. Он вообще нормальный? Юра встретился взглядом со вторым, и, кажется, именно в этот момент между ними появилось взаимопонимание.
– Сами разберемся, – сказал второй, забрал у Джей Джея бумажку и пошел в сторону блокпоста Б.
Юра сделал вид, что ничего не было. Нужно было дождаться кого-нибудь из своих или дядю Толю, чтобы расспросить обо всем, в том числе и о выстреле. Но обернуться все же пришлось, когда Юру окликнул второй.
– Не жди Анатолия Игоревича, – сказал он, и его лицо стало еще более угрюмым. – Он заразился.
Во так. Юра смотрел в спины удаляющимся бритым, и в голове его было пусто, хоть ветром дуй. В смысле, заразился? Еще минут сорок назад он был абсолютно нормальным. Стоял и улыбался, рассказывая про дружбу с дедом. Почему тогда молчал? Юра чувствовал, будто в нем что-то оборвалось. Это было абсолютно нелогично, но сам факт знакомства дяди Толи с дедом мгновенно привязал к нему Юру. Человек внезапно смертен, говорите? Слишком внезапно.
Кажется, на некоторое время Юра погрузился в себя, потому что не заметил приближения натянуто улыбающегося Кацуки.
– Юрио, пойдем, – сказал он, мягко подхватывая Юру под локоть. – Виктор еще задержится.
Они перешли улицу и направились к Малой Черкасской. Рука Кацуки на локте была теплой и расслабленной, но выражение лица выдавало с потрохами. Юра отстраненно отсчитывал темные окна, скользил взглядом по граффити и предупреждениям об опасности, только иногда поглядывая на притихшего Кацуки.
– Его укусили, – сказал он, когда они уже подходили к арке. – На их обычном маршруте оказалось слишком много зараженных. Часть группы погибла, прикрывая отступление грузовиков с продовольствием. А они не смогли найти безопасный маршрут и кружили, пока не приехали к Таганской зоне. Но там не знали хорошей дороги, поэтому отправили к нам, предварительно послав голубя с сообщением. Кажется, в суматохе он просто не заметил укуса.
Юра опустил голову.
– Он прямо там?..
Кацуки ничего не ответил. Они прошли под облезшей аркой в полном молчании, сопровождаемые эхом шагов.
– А кто его? Ну… – правильное слово Юра выдавить из себя не смог.
Не хотелось, чтобы это был Виктор. Или Кацуки. Или Мила.
– Из их группы. Мы растерялись, а он достал пистолет и выстрелил. Он назывался, но я не запомнил.
– А как выглядел? – может, Юра его запомнил.
Кацуки задумался.
– Высокий, в красной куртке, с выбритым затылком, делал что-то странное руками.
Джей Джей? Юра был неприятно удивлен. Джей Джей не казался человеком, способным на такое хладнокровие. Второй, мгновенно выхватывающий пистолет и без сомнений стреляющий в голову, представлялся лучше. Впрочем, Юра ничего о них не знал.
– Понятно.
– Юрио, послушай…
– Эй, Кацудон, – перебил его Юра и остановился у двери подъезда, – забей. Я не сахарный. Люди дохнут каждый день.
Кацуки убежденным не выглядел, но все же качнул головой и наконец отпустил его локоть. Не нужно было Юре его утешение. Ничье не нужно. Он дядю Толю и не знал же толком. Может, тот был редкостным мудаком, подставляющим своих под зомбаков и подворовывающим припасы. А дед его тепел только потому, что тот был хорошим искателем. А сейчас он сдох, и слава богу.
Они вошли в подъезд, поднялись на свой этаж, и Юра толкнул незапертую дверь в квартиру. Смысл запирать, если они тут на хуй никому не нужны? Виктор это не одобрял: что-то из разряда «мой дом – моя крепость». Кацуки тоже не одобрял, но тише.
– Я к себе, – бросил Юра и шмыгнул в комнату, прикрыв дверь.
Он упал на скрипнувшую кровать, закинул руки за голову и закрыл глаза. Наверняка, Виктор остался, чтобы помочь вынести труп и опросить тушинских. Никому не нравится, когда прямо в центре карантинной зоны кто-то становится бегуном. В дверь заскреблись, тихо скрипнули петли, и в комнату просочилась Пётя. Она сделала несколько шагов и мяукнула. Юра перекатился на живот – к самому краю кровати – и вытянул руку. Пётя махнула хвостом и подлезла под ладонь. Тогда он перехватил ее под пузо и потянул на себя, вновь ложась на спину. Она вывернулась, плюхнулась на кровать да так и осталась лежать, зажмурившись и замурчав. Юра рассеянно пропускал сквозь пальцы густую шерсть, смотрел в потолок с желтоватыми разводам и слушал, как на кухне Кацуки убирал со стола грязную посуду. Можно было представить, что ничего не случилось, и Юра просто отказался идти в школу.